|
По поводу новоизданной книги «Божественная литургия» (на церковнославянском и русском языках) можно сказать несколько слов. Как любую инициативу, направленную к просвещению, ее появление можно только приветствовать... Но вот по поводу реализации этой инициативы... Издана книга хорошо – в твердой красивой обложке. Предшествующее, полюбившееся многим, аналогичное (хотя и более широкое) издание было аж в 1991 (переиздана книга 1982): «Всенощное бдение. Литургия» (без авторов, но с приложением объяснений, предназначена для клироса – не для мирян). Но сразу надо оговориться: одно дело перевод литературы для службы, другое дело - для познавательного чтения. Эта книга - для второй цели.
Сама проблема понимания языка богослужения уходит в глубь как минимум – в 17-й век, поскольку и раскол во многом был обусловлен именно филологическими вопросами (в основном – грамматическими). В начале 20-го века проблема обострилась и были предприняты попытки пересмотра богослужебных книг под руководством архиеп. Сергия (Старгородского) и, надо сказать, весьма успешные (результаты чего и использованы, в частности в книге «Божественная литургия»). Позже вопрос был вынесен на Всероссий-ский собор 1917-1918 гг., но решен не был. В 20-е годы идею основательно опорочили «обновленцы». В настоящее время существуют два крайних направления, «возглавляемые» архим. Тихоном (Шевкуновым) и Г. Кочетковым и его последователями. Наблюдательно-объективную позицию занимает прот. Николай Балашов.
Использованные в книге «Божественная литургия» труды проф. Е. Ловягина и Н. Заионч-ковского (нач. 20-го века) предполагали, быть может, не исключительно интеллигенцию (выпускник московской классической гимназии, которая давала право поступления в Имп. университет, к примеру, И. Ильин, на «выходе» имел в аттестате оценки по 2-м европейским и по 2-м древним языкам, причем отдельным предметом шел «церковнославянский язык и русская словесность», т.е. по факту –5 языков. Чем, кстати, и блистал Серебряный век – вспомните, ведь взлет пошел не в последнюю очередь с новых переводов греческой классики и вдохновленного «припадением к истокам» высочайшего взлета, давшего свои отголоски в «горацианском кружке» в Переделкине в годы войны – Арс. Тарковский, Я. Голосовкер, Б. Пастернак и др. На «нашей» памяти последним, кто заканчивал среднюю школу с возобновленным преподаванием латыни, был покойный С.С. Аверинцев), но и просто привыкших к церковнославянскому богослужению прихожан любого уровня образованности. Поэтому когда при переложении Вел. ектении на литургии верных – сразу после удаления оглашенных (их, кстати сказать, так настойчиво и громогласно /особенно при служении протодьяконов/ удаляют, что, боюсь, именно отсюда и пошло: «что ты но-сишься /=быстро, резко перемещаешься/ как оглашенный»?) в параллель «О избавитися нам от всякия скорби, гнева и нУжды...» дается: «О том, чтобы избавится нам от всякой скорби, гнева и нужды...» (sic! безударно! хотя, это м.б. и опечаткой), то становится очевидной надежда авторов обновленного текста на знание слушающими/читающими церковнославянского слова «нУжда» (греч. anagke – необходимость, как противостоящая свободе принятия решений, фактически – порабощение), встречающегося, напр., в Мф. 14, 22 (то же Мр. 6, 45): «и абие ПОНУДИ Иисус ученики своя» (И тотчас ПОНУДИЛ Иисус учеников Своих войти в лодку...); в автобиографических рассказах Савла-Павла Деян. 26, 11: «ПРИНУЖДАХ хулити» (и по всем синагогам я многократно мучил их и принуждал хулить Иисуса) и Деян. 28, 19: «НУЖДА ми бысть нарещи Кесаря» (... то я ПРИНУЖДЕН был потребовать суда у кесаря); равно как в нескольких других местах.
В настоящее же время, при недостаточно хорошем знании новозаветных текстов и без каких-либо дополнительных пояснений «нужда» будет, на мой взгляд, скорее восприни-маться в семантическом поле глагола «нуждаться», чем «принуждать», хотя сам контекст перечисления прошений тяготеет именно ко второму случаю (в ц.-сл. с давних пор опущено слово «опасность» – в греч.: «от всякой скорби, гнева, опасности, нужды», хотя далее по тексту в том же самом переложении в Просительной ект. дано: «о том, чтобы избавиться нам от всякой скорби, гнева, беды и нужды», но здесь «беда и нужда» опять-таки оттягивают к «бедственному» и «нуждающемуся» положению...), возможно, восходящему к идее избавления от угрозы насилия со стороны врагов и связанного с этим пленения=порабощения.
Зато хоть с Херувимской песнью дело налаживается – вместо давным-давно ошибочно затершегося «яко да Царя всех ПОДЫМЕМ» в переложении (хотя и безо всяких, в этом месте просто-таки необходимых, объяснений) дано: «чтобы ПРИНЯТЬ Царя всего мира...». Дело тут в глаголе, встречающемся в евангелии: Лк. 10, 38: «В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, ПРИНЯЛА Его в дом свой» (то же значение и в: Лк. 19, 6; Деян. 17, 7; Иак. 2, 25). Ошибка это старая, хотя уже на рубеже веков в фундаментальнейшем исследовании И. Дмитриевского «Историческое, догматическое и таинственное изъяснение божественной литургии» (и следовавших ему гимназических пособиях) получившая четкое разъяснение. В наше время (из научной литературы) на разборе этого места останавливался Н. Д. Успенский в своей «Анафоре». По поводу же перевода «дориносима» – тут карусель тоже с глубокой древности. У старообрядцев аж по сю пору в службе читается «дароносима» (из неправильного ли прочтения/перевода – трудно понять исторические корни, но текстовые материалы есть и ждут исследователей). Лично меня радует дивный перевод «Херувимской» С.С. Аверинцева: «Херувимов изображая таинственно / и животворящей Троице / трисвятое воспевая пес-нословие / всякое ныне житейское / отложим попечение, / дабы принять нам царя всего сущего, / стражей ангельской незримо сопровождаема»... Вот такой вариант предложил С. Аверинцев, не устававший указывать на и на другую уже до глубин въевшуюся в сознание ошибку в зазубренном кукулии из богородичного Акафиста – «Взбранной воеводе...». Там от неправильно поставленной запятой весь смысл переменился. В настоящее время во всех практически молитвословах дается такая пунктуация: «Взбранной воеводе победительная, яко избавльшеся от злых, благодарственная восписуем Ти раби Твои...», считая «Взбранной воеводе победительная» как обращение, хотя на самом деле «победительная» и «благодарственная» должны быть даны вместе – это субстантивированные прилагательные, а обращение здесь (как и в греческом оригинале) – «Взбранной воеводе», после кото-рого и должна стоять запятая. В поэтическом переводе С. Аверинцева это звучит так: «Необорной Воеводе песнь победную, / нас Избавившей от страхов речь хвалебную / град Твой ныне восписует, Богородица!...». Красиво и с умом!
Возвращаясь к «Херувимской» в новой книге можно указать и на «попечение», переданное совершенно правильно как «заботу», поскольку в современном понимании семантика «попечения» тяготеет к «попечительскому совету» и, как ни странно, к «опекунству» (опекать). На самом деле здесь в греч. оригинале – то самое «попечение» (усиленное старание, не всегда оправданное), которое в евангелии встречается в словах к Марфе: «Марфа! Марфа! ты ЗАБОТИШЬСЯ и суетишься о многом» (Мф. 6, 25 = Лк. 10, 41), в укоризне со стороны Спасителя в отрывке Мф. 6, 27-34: «Да и кто из вас, ЗАБОТЯСЬ, может прибавить себе росту [хотя] на один локоть? И об одежде что ЗАБОТИТЕСЬ? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут... Итак не ЗАБОТЬТЕСЬ и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться?... Итак не ЗАБОТЬТЕСЬ о завтрашнем дне, ибо завтрашний [сам] будет ЗАБОТИТЬСЯ о своем: довольно для [каждого] дня своей заботы».
В целом же, учитывая, что издатели собираются продолжить серию, хотелось бы надеяться на включение именно комментаторски - пояснительного раздела.
Что-то я разошелся...
Ой, кто здесь?!
|
Вход
FAQ
Поиск
