Вопросы по Православию

Святитель Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский

М. В. Никифоров

(Раздел статьи из XIII тома (находится в печати) «Православной энциклопедии»)

По-гречески – Grigorios ho Thaumatourgos. Родился ок. 213 году в г. Неокесария (провинция Понт, Малая Азия; совр. Никсар, Турция) – после 270 года там же. Память святителя празднуется 17 нояб.

Жизнь. Основными источниками жизнеописания свт. Григория Чудотворца являются: 1. «Благодарственная речь Оригену», произнесенная им в Кесарии Палестинской по окончании обучения. В ней свт. Григорий сообщает краткие сведения о своем происхождении, о первоначальном воспитании и образовании, о пути, приведшем его к Оригену, подробно описывает общение с ним. Это наиболее достоверный источник, охватывающий жизнь свт. Григория Чудотворца до начала его церковно-общественного служения; 2. Письмо Оригена к Григорию Чудотворцу (PG. 11. Col. 87–92; рус. пер.: Творения св. Григория Чудотворца. С. 53–56) – важное дополнение к «Благодарственной речи...»; 3. «Слово о жизни св. Григория Чудотворца», написанное свт. Григорием, еп. Нисским (De vita Gregorii Thaumaturgi // PG. 46. Col. 893–957; рус. пер.: Творения св. Григория Нисского // ТСОРП. 1872. Т. 45. Ч. 8. С. 126–197), принадлежит к жанру похвальных слов; 4. «Повесть о славных деяниях блаженного Григория, епископа Неокесарийского», сохранившаяся в сирийском переводе (ркп. VI в. – Британский музей (add. 14648, опубл.: Bejan. Acta. T. 6. P. 83–106; рус. пер.: Творения св. Григория Чудотворца. С. 1–17); др. сирийская копия VI в.: Пигулевская Н. В. Каталог сирийских рукописей Ленинграда // Палестинский Сборник. 1960. Т. 6 (69). С. 140–143 (ркп. N S. 4), грузинская версия сирийского Жития: A–90. Fol. 312 rb, Институт рукописей АН Грузии. Тбилиси); 5. Сообщение Руфина Аквилейского в его дополнениях к латинскому переводу «Церковной истории» Евсевия Кесарийского (Eusebius. Werke. Bd. 2: Die Kirchengeschichte / Hrsg. E. Schwarz; Die lateinische Übers. d. Rufinus / Hrsg. T. Mommsen. Tl. 2. Lpz., 1908. S. 953–956); 6. Краткие упоминания свт. Василия Великого в кн. «О Святом Духе» (Basil. Magn. De Spirit. Sanct. 29). Последние 4 источника касаются гл. обр. периода епископского служения Свт. Григория Чудотворца. Вопрос о соотношении этих источников (прежде всего, похвального Слова свт. Григория Нисского и сирийского Жития) явился предметом дискуссий. В. Риссель, переводчик сирийского Жития на немецкий язык, полагал, что свт. Григорий Нисский, автор сирийского Жития, и Руфин основывались на одном греческом источнике (Ryssel. 1894. S. 238), который он отнес к 300–325 гг. (S. 240). По его мнению, первично сирийское Житие (S. 233). Согласно П. Кёчау, соприкосновение различных авторов может быть объяснено только обработкой одних и тех же широко распространенных устных сказаний. При этом более достоверные данные предлагает свт. Григорий Нисский, у Руфина больше риторических украшений, а сирийская повесть вообще не содержит ничего исторического, поэтому ее следует считать позднейшей (кон. V в.) (Koetschau. S. 248–249). Н. И. Сагарда, рассотрев обе т. зр. и детально сопоставив Слово свт. Григория Нисского, сирийское Житие и сообщения Руфина, пришел к следующим выводам: в вопросе о первоначальности предпочтение должно быть отдано свт. Григорию Нисскому; нет достаточных оснований предполагать существование общего письменного источника: разница в отдельных рассказах делает сомнительной гипотезу Рисселя. Ряд подробностей, сообщаемых свт. Григорием Нисским, указывают на то, что он посетил места деятельности свт. Григория Чудотворца и из местных сказаний собрал материал для речи. Постепенно эти сказания распространялись в соседние страны, неизбежно подвергаясь изменениям – отсюда множество несовпадений у Руфина и автора сирийского Жития (Сагарда. С. 110–118). Свт. Василий Великий также, вероятно, заимствовал свои сообщения из устного семейного предания, прежде всего от своей бабки св. Макрины Старшей. Он пишет, что благодаря ей «заучил изречения блаженнейшего Григория, которые сохранялись до нее по преемству памяти и которые и сама она соблюдала, и во мне еще с малолетства напечатлевала, образуя меня догматами благочестия» (Basil. Magn. Ep. 204 (196)). Сведения о свт. Григории Чудотворце древнецерковных историков (Euseb. Hist. eccl. VI 30; Heron. De vir. illustr. 65; Socr. Schol. Hist. eccl. IV 27; Sozom. Hist. eccl. VII 27 и др.) крайне скудны (см. собрание древних свидетельств о свт. Григории Чудотворце: PG. 10. Col. 973–982).

Согласно блж. Иерониму Стридонскому, Григорий Чудотворец первоначально носил имя Феодор (Theodorus qui postea Gregorius appellatus est – De vir. illustr. 65). Евсевий Кесарийский, сообщая о том, что к Оригену в Кесарию Палестинскую стекалось много учеников не только из местных жителей, но и отовсюду, отмечает, что из них он знает как наиболее выдающихся – Феодора, который тождественен со знаменитым среди современных Евсевию епископов Григорием Чудотворцем, и брата его свт. Афинодора (Hist. eccl. VI 30).
Перемена имени была связана, вероятно, с крещением. По мнению А. Крузеля, свт. Григорий Чудотворец был 1-м христианином, носящим специфически христианское имя «Григорий» («бодрствующий, пробудившийся»); исследователь отмечает также отсутствие сведений о том, что это имя использовалось у язычников, т. о. Григорий Чудотворец, вероятно, был 1-м человеком, носившим это имя (Crouzel. 1969. P. 14. Not.). Святитель происходил из знатной и богатой семьи: мать хотела дать ему такое образование, какое получали дети благородного происхождения (Greg. Thaum. In Orig. 56; Greg. Nyss. De vita Greg. Thaum. // PG. 46. Col. 900). Семейная обстановка, характер образования, планы относительно жизненной карьеры, язык произведений свидетельствуют о принадлежности свт. Григория Чудотворца к потомкам греческих поселенцев в Неокесарии (Сагарда. С. 130).

Первоначальное воспитание свт. Григория Чудотворца было языческим (In Orig. 48). В 14 лет он лишился отца. «Потеря отца и сиротство» были для него «началом истинного познания»: в это время он впервые «обратился к истинному и спасительному Слову» (Ibid. 49–50), однако внешне его жизнь не изменилась. Закончив образование в школе грамматика, Григорий по желанию матери поступил в школу ритора (Ibid. 56), где он не соглашался произносить о ком-либо похвальные речи, если это было несогласно с истиной (Ibid. 130). Под влиянием учителя латинского языка Григорий отказался от перехода из школы ритора в школу философа и занялся юриспруденцией. Для совершенствования образования он вместе с братом Афинодором отправился в г. Вирит (Бейрут), где находилась крупнейшая юридическая школа на Востоке (Ibid. 57–62). Ближайшим поводом к поездке было то, что муж сестры свт. Григория Чудотворца, назначенный советником к императорскому наместнику Палестины в Кесарию, хотел, чтобы за ним последовала его жена, взяв с собой обоих братьев. Прибыв в Кесарию Палестинскую, братья захотели послушать Оригена, который в это время основал здесь школу наподобие александрийской (см. ст. Богословские школы древней Церкви). Согласно свт. Григорию Нисскому, в знакомстве свт. Григория Чудотворца с Оригеном принимал участие Фирмилиан Кесарийский (Greg. Nyss. De vita Greg. Thaum. // PG. 46. Col. 905).

Встреча с Оригеном определила дальнейшую жизнь свт. Григория Чудотворца. Заметив дарования братьев, Ориген решил сделать их своими учениками и убедил их в пользе философии (Hieron. De vir. illustr. 65). По словам свт. Григория Чудотворца, он «прежде всего приложил всякое старание к тому, чтобы привязать нас к себе» и в конце концов сила убеждения и обаяние личности Оригена заставили Григория пренебречь всеми делами и науками: «Подобно искре, попавшей в самую душу мою, возгорелась и воспламенилась моя любовь, как к священнейшему, достойнейшему любви самому Слову... так и к сему мужу, Его другу и проповеднику... Одно было для меня дорого и любезно – философия и руководитель в ней – этот божественный человек» (In Orig. 83–84). Вначале Ориген, пользуясь сократическим методом, подготовил в Григории почву к восприятию доводов разума (Ibid. 93–98). Затем он начал раскрывать ему различные части философии, прежде всего логику и диалектику, заставляя исследовать внутреннюю сущность каждой вещи и подвергать критике внешние впечатления, отдельные выражения и обороты речи (Ibid. 99–106). Ориген сообщал также естественнонаучные сведения, в т. ч. из геометрии и астрономии (Ibid. 109–114). Следующей ступенью обучения была этика, причем Ориген стремился соответственно наставлениям сформировать характер и образ жизни Григория, заставив его полюбить христианские добродетели (Ibid. 115–149). От изучения языческих философов он постепенно подвел ученика к библейской экзегетике. По словам свт. Григория Чудотворца, «для меня не было ничего запретного... но я имел возможность получить знание о всяком учении, и варварском и эллинском... и божественном и человеческом» (Ibid. 182).
По окончании 5-летнего обучения в Кесарии Палестинской Григорий вместе с братом Афинодором возвратился на родину. Вскоре он получил письмо от Оригена, в котором тот убеждал его принести свои дарования и знания на служение христианству и заняться внимательным изучением Священного Писания. В Неокесарии Григорий принял решение удалиться от шума площадей и от всей городской жизни и в уединении пребывать с собой и через себя с Богом (Greg. Nyss. De vita Greg. Thaum. // PG. 46. Col. 908), однако ок. 245 г. он был поставлен Федимом, еп. Амасийским, во епископа Неокесарийского. Согласно свт. Григорию Нисскому, свт. Григорий Чудотворец сначала не желал принимать посвящение, боясь, чтобы «заботы священства, как некоторое бремя, не послужили ему препятствием в любомудрии». Поэтому Федим после долгих усилий, «нисколько не обращая внимания на расстояние, отделяющее его от Григория (ибо он находился от него на расстоянии трех дней пути), – но воззрев к Богу и сказав, что Бог в час сей равно видит и его самого и того, вместо руки налагает на Григория слово, посвятив его Богу, хотя он и не присутствовал телом, назначает ему оный город, который до того времени был одержим идольским заблуждением» (De vita Greg. Thaum. // PG. 46. Col. 908–909). Свт. Григорий Чудотворец полагал, что не может противиться такому, хотя и необычному назначению. После этого над ним было совершено все, что требовалось по закону для посвящения во епископа. Через некоторое время Григорий Чудотворец получил в откровении тайноводственное учение, по которому он проповедовал слово Божие в церкви (Ibid. Col. 909–913). Проповедь свт. Григория Чудотворца имела такое воздействие, что если до него в городе было не более 17 христиан, то в конце жизни он тщательно разыскивал по всей окрестности, не остался ли еще кто-либо чуждым вере, и узнал, что оставшихся в старом заблуждении не более 17 человек (Ibid. Col. 909, 953; ср.: Basil. Magn. De Spirit. Sanct. 29. 74; сирийское Житие. 15). Деятельность свт. Григория Чудотворца распространялась также на соседние города. Так, свт. Григорий Нисский подробно рассказывает о поставлении им во епископа Понтийских Коман угольщика Александра, будущего мученика (De vita Greg. Thaum. // PG. 46. Col. 933–940). Во время гонения имп. Деция (250; см. ст. Гонения в Римской империи) свт. Григорий Чудотворец, подобно свт. Дионисию, еп. Александрийскому, и свт. Киприану, еп. Карфагенскому, удалился в близлежащие горы, где чудесно избавился от преследователей (Ibid. Col. 944 sq.). По окончании гонения свт. Григорий «повсюду учредил некоторое прибавление в богослужении, узаконив [совершать] торжественные праздники в честь пострадавших за веру. Останки мучеников были распределены по различным местам, и народ, собираясь ежегодно в определенные времена, веселился, празднуя в честь мучеников» (Ibid. Col. 953). Ок. 254 (Дрезеке) или 258 г. (Риссель) в Понтийскую Церковь вторглись ворады и готы. свт. Григорий Чудотворец описывает это нашествие в «Каноническом послании».

Из последующей жизни святителя известен факт его участия Вместе с братом Афенодором и др. учениками Оригена в I Антиохийском Соборе против Павла Самосатского (264 г.; см. ст. Антиохийские Соборы). По свидетельству блж. Феодорита, еп. Кирского, «из собравшихся первенствовали Григорий Великий, знаменитый, совершивший ради обитающей в нем благодати Духа всеми воспеваемые чудотворения, и Афинодор, брат его» (Haereticarum fabularum compendium. II 8 // PG. 83. Col. 393; ср.: Euseb. Hist. eccl. VII 28). Умер свт. Григорий Чудотворец в царствование имп. Аврелиана между 270 и 275 гг. Наименование «Чудотворец» (Thaumatourgos) утвердилось за ним с V в. До этого святитель именовался либо как «Григорий Великий» (святители Василий Великий, Григорий Нисский, Григорий Богослов, диакон Василий в «Деяниях» Эфесского Собора (431), Евсевий Дорилейский (448), Евтихий (449), Эвипп Неокесарийский (ок. 457)), либо просто как «Григорий» (Руфин (402), блж. Иероним (392), Сократ Схоластик (440)); Евсевий Кесарийский добавляет «знаменитый», а Созомен – «выдающийся». М. ван Эсбрук, полагая, что расцвет почитания свт. Григория Чудотворца начался в аполлинарианских кругах, отмечает монофизитский контекст возникновения титула «Чудотворец»: он появляется в «Опровержении Халкидонского Собора» Тимофея Элура, а также засвидетельствован Захарией Митилинским и Севиром Антиохийским (письмо 507 г.); встречается в «Эктесисе» патр. Мины и клятвенном показании Анфима Трапезундского (536) (Esbroeck. 1989). Влияние свт. Григория Чудотворца на религиозную жизнь понтийской страны засвидетельствовано свт. Василием Великим, который сообщает, в частности, что неокесарийцы до 2-й пол. IV в. «не прибавляли ни действия, ни слова, ни таинственного какого-либо знака сверх тех, какие он оставил» (Basil. Magn. Ep. 210 (202)). По словам свт. Василия, место свт. Григория Чудотворца – среди апостолов и пророков, ибо он «ходил в едином с ними Духе, во все время жизни шествовал по стопам святых, во все дни свои тщательно преуспевал в жизни евангельской... подобно какому-то светозарному великому светилу озарял Церковь Божию» (De Spirit. Sanct. 29. 74).

Творения. Лит. деятельность свт. Григория Чудотворца не была обширной, что во многом объясняется характером и условиями его епископского служения. Выяснение подлинного объема наследия свт. Григория затруднено отсутствием подробного перечня его трудов в древних памятниках (напр., у Евсевия Кесарийского), а также рукописных сборников творений.

Подлинные. Прощаясь с учителем, Григорий Чудотворец произнес торжественное «Похвальное слово в честь Оригена» (In Origenem oratio panegyrica). Свт. Григорий называл его «Благодарственной речью». План и характер «Речи» соответствуют категории прощальных речей (Сагарда. С. 231). Долгое время это произведение находилось среди рукописей Оригена, его использовали Памфил и Евсевий Кесарийский в защиту Оригена (см., напр.: Socr. Schol. Hist. eccl. IV 27). «Речь» сохранилась в 6 рукописях: 1. Vatic., gr. 386 bombycin., fol. 1a–12b, saec. XIII; 2. Paris., gr. 616, membrac., a. 1339, fol. 2a–18b; 3. Venetus Marcianus, gr. 44, chartac., fol. 1a–13b, saec. XV; 4. Palatino-Vatic., gr. 309, chartac., fol. 1a–18b, a. 1545 (положен в основу издания Д. Хошеля 1605 г.); 5. Oxoniensis Novi Collegii, gr. 146, chartac., fol. 1a–13b, saec. XIV; 6. Venetus Marcianus, gr. 45, chartac., saec. XIV (повреждена). 7-я рукопись (копия 1-й), положенная в основу издания Г. Воссиуса, утрачена. Согласно Кёчау, рукописи 4 и 5 представляют списки рукописи 3, а рукописи 2 и 3 являются списками рукописи 1. Т. о., основная рукопись –Vatic. N 386, лежит в основе изданий Кёчау и А. Крузеля.

«Изложение веры» (Expositio fidei), или Символ веры Григория Чудотворца cохранился в списках Слова свт. Григория Нисского, а также в многочисленных греческих рукописях с надписанием: «Изложение веры по откровению Григория, епископа Неокесарийского», или «Божественное тайноводство святого Григория Чудотворца», и т. п. В позднейших рукописях цитируется под сокращенным названием «Откровение Григория». Согласно свт. Григорию Нисскому, когда свт. Григорий Чудотворец после епископской хиротонии целую ночь размышлял о предметах веры, явившийся Иоанн Богослов по просьбе Матери Божией в стройных и кратких словах изрек ему тайну веры. Григорий Чудотворец заключил это божественное учение в письмена, проповедовал по нему в Церкви и оставил его в наследие потомкам (Greg. Nyss. De vita Greg. Thaum. // PG. 46. Col. 1912–1913). Существуют 2 латинских, сирийский и славянский переводы. Подлинность Символа неоднократно подвергалась сомнению, однако после исследования К. Каспари (Caspari. S. 25–64) она признается (см.: Сагарда. С. 244–281; во 2-й четв. XX в. аутентичность Символа была поставлена под сомнение Л. Абрамовски и М. ван Эсбруком – Abramowsky. 1976; Esbroeck. 1989). В отличие от др. древних Символов «Изложение веры» Григория Чудотворца содержит только учение о Св. Троице.

«Каноническое послание» (Epistula canonica) свт. Григория Чудотворца написано по поводу нашествия на Понт варваров после поражения имп. Деция (251) с целью дать руководство относительно того, как поступать с виновными в грубых нарушениях норм поведения среди понтийской паствы.

«Переложение Екклесиаста» (Metaphrasis in Ecclesiasten Salamonis) представляет собой сжатый пересказ Книги Екклесиаста, в основу которого положен перевод LXX. Поводом к его написанию, по-видимому, послужило распространение эпикурейско-гедонистических взглядов в обществе во 2-й пол. III в. (к этому же времени относятся комментарии на Книгу Екклесиаста сщмч. Ипполита Римского и свт. Дионисия Александрийского). Большинство греческих рукописей аттрибутируют это произведение свт. Григорию Богослову, однако уже Руфин Аквилейский утверждал, что свт. Григорий Чудотворец написал великолепнейшее переложение Екклесиаста (Rufin. Hist. eccl. VII 25, ср.: Hieron. De vir. illustr. 65).

В сирийском переводе сохранился трактат Григория Чудотворца «К Феопомпу о возможности и невозможности страданий для Бога» (Ad Theopompum de passibili et impassibili in Deo; ркп. 562 г., Британский музей. N D CCXXIX (add. 12156)). В нем обсуждается вопрос о том, как согласовать представление о бесстрастном Боге с Его снисхождением до страданий и смерти.

Сомнительные. Послание «К Филагрию о единосущии» в сирийском переводе надписано именем Григория Чудотворца, в греческом подлиннике известно как послание «К Евагрию монаху о Божестве», приписываемое в древних рукописях свт. Григорию Богослову (письмо 243), свт. Василию Великому и свт. Григорию Нисскому (PG. 46. Col. 1100–1108) (см.: Сагарда. С. 341–386). «К Татиану краткое слово о душе» (Ad Tatianum de anima per capita disputatio) содержит основные пункты христианского учения о душе. Николай, еп. Мефонский (XII в.), ссылается на этот трактат в соч. «Разъяснение «Первооснов теологии» Прокла», которое в свою очередь восходит к трактату Прокопия Газского «Опровержение Прокловых богословских глав» (нач. VI в.). Автором Слова к Татиану здесь называется «великий Григорий Чудотворец». Рукописная традиция относит это произведение к Григорию Чудотворцу и прп. Максиму Исповеднику (PG. 91. Col. 353–361). Согласно Ж. Лебретону, трактат – компиляция V–VII вв. В пользу авторства свт. Григория выступали Риссель, Дрезеке, Сагарда.

С именем свт. Григория Чудотворца в разных сборниках фрагментов из творений древне-церковных писателей сохранились фрагменты догматического, экзегетического и нравственно-аскетического содержания (Сагарда. С. 547–560).

Неподлинные. В «12 главах о вере» (De fide capitula duodecim) приводятся анафематизмы еретических воззрений, которым автор противопоставляет правильное, по его мнению, учение. Во 2-й части каждой главы дается более подробное изъяснение сути каждого анафематизма. Сочинение носит антиаполлинарианский характер и находится в тесной связи с 2 книгами «Против Аполлинария», приписываемыми свт. Афанасию Великому. «Подробное изложение веры» сохранилось в греческом оригинале, латинском и сирийском переводах. Долгое время сочинение приписывалось Григорию Чудотворцу, однако уже в древности (начиная с блж. Феодорита Кирского) появились свидетельства того, что оно в действительности принадлежит Аполлинарию (младшему), еп. Лаодикийскому (см.: Спасский А. А. Историческая судьба сочинений Аполлинария Лаодикийского. Серг. П., 1895. С. 135–144). Содержание произведения (триадология, христология, пневматология) указывает на его происхождение во 2-й пол. IV в.

Особую группу составляют проповеди, приписываемые Григорию Чудотворцу. О силе его проповедей свидетельствует свт. Григорий Нисский: «Слушавших слово его сперва было малое число; но прежде, нежели окончился день и зашло солнце, столько присоединилось их к первому собранию, что множества уверовавших достаточно было, чтобы составить народ. Утром опять появляется народ у дверей, вместе с ними жены и дети, и преклонные летами и страждущие от демонов или от какого другого недуга. И он, стоя в середине, уделял силой Святого Духа каждому из собравшихся то, что соответствовало его нуждам: проповедовал, рассуждал, увещевал, учил, исцелял» (De vita Greg. Thaum. // PG. 46. Col. 921). Известно 11 проповедей (бесед), связанных с именем Григория Чудотворца, однако ни одна из них ему не принадлежит. К ним относятся: 3 беседы на Благовещение (1-я сохр. также в сирийском, армянском, грузинском, славянском, арабском переводах, 2-я – в армянском и грузинском, 3-я во мн. греческих и славянских списках атрибутируется свт. Иоанну Златоусту); «Беседа на святое Богоявление» (сохр. во мн. греческих рукописях, в сирийском переводе приписывается свт. Иоанну Златоусту); «Беседа на всех святых»; «Беседа на Рождество Христово» (сохр. в армянском переводе, греческий оригинал печатается среди творений свт. Иоанна Златоуста (PG. 56. Col. 385–394)); небольшой отрывок «Беседы о Воплощении» (сохр. в той же армянской рукописи, что и предыдущая беседа); «Похвала Пресвятой Богородице и Приснодеве Марии» (сохр. в армянской ркп., греческий текст – среди неподлинных бесед свт. Иоанна Златоуста под названием «На Рождество Христово» (PG. 61. Col. 737–738)); «Похвальное слово Пресвятой Богородице и Приснодеве Марии»; «Похвальное слово в честь святого первомученика Стефана» (оба слова также сохр. в армянских рукописях); «Беседа в честь Пресвятой Богоматери Приснодевы» (сохр. в армянском переводе, греческий оригинал совпадает с беседой, аттрибутируемой свт. Григорию Нисскому (Revista Storico-critica delle scienze teologiche. 1909. Fasc. 7–8. P. 548–563)).

Среди приписываемых свт. Григорию Чудотворцу произведений выделяются также заклинательные молитвы над бесоодержимыми, содержащиеся в некоторых греческих и славянских рукописях, в Требнике свт. Петра (Могилы) (см.: Алмазов А. И. Врачевательные молитвы. Од., 1900. С. 90–91; Сагарда. С. 561–566).

Утраченные. Свт. Василий Великий упоминает о «Диалоге с Элианом» свт. Григория Чудотворца (Basil. Magn. Ep. 210 (202)), текст его не сохранился. Также не сохранились письма Григория Чудотворца, существование которых можно предполагать на основании свидетельства блж. Иеронима (Hieron. De vir. illistr. 65).

Богословие. В немногочисленных подлинных сочинениях свт. Григория Чудотворца представлено гл. обр. учение о триедином Боге, важное для понимания богословия доникейской эпохи. Квинтэссенцией триадологии древней Церкви является «Символ веры» Григория Чудотворца Основные его положения дополняются и раскрываются в «Благодарственной речи Оригену», а также в трактате «К Феопомпу...». Особенный интерес вызывает вопрос о влиянии учения Оригена на богословские взгляды свт. Григория Чудотворца.

Учение о Боге. Согласно свт. Григорию Чудотворцу, «естество Божие неизреченно и неизъяснимо, не имеет подобия ни с чем» (Ad Theop. 4); Бога невозможно не только постичь, но даже воспеть достойным образом (In Orig. 32–33). Только Сам Бог Слово может исполнить надлежащую меру хвалы Отцу (Ibid. 35–39). свт. Григорий именует Бога первым Умом (Р prоtoj noаj – Ibidem); такое именование ставит свт. Григория Чудотворца в один ряд с Оригеном (Orig. De princip. I 1. 6; Contr. Cels. VII 28) и средними платониками и отличает от апологетов раннехристианских, у которых «Умом» называлось Слово (Athenag. Suppl. 10; Theoph. Antioch. Ad Autol. II 32, ср.: Hipp. Contr. Noet. 11). Также подобно Оригену свт. Григорий развивает учение о простоте, однородности, неделимости и неопределимости Божественной сущности, ее абсолютном внутреннем согласии и свободе (Ad Theop. 2, 4). Вместе с тем свт. Григорий Чудотворец далек от представления, согласно которому Бог, наслаждаясь Своей славой, не имеет никакого попечения о человеческом роде: как мы можем приписывать благость тому, чья благость и щедрость сокрыты от нас (Ibid. 14)? Григорий Чудотворец называет Бога Виновником и Правителем вселенной (In Orig. 31–32), Который постоянно промышляет обо всем и печется о людях, как в величайшем, так и в самом незначительном (Ibid. 39).

Триадология. Термин «Троица» (греч.– trias), впервые встречающийся у свт. Феофила Антиохийского, к времени свт. Григория Чудотворца употреблялся такими церковными писателями, как Ориген, святители Дионисий Римский, Дионисий Александрийский. Для Григория Чудотворца Отец, Сын и Св. Дух суть «Троица совершенная, славою и вечностью и царством не разделяемая и не отчуждаемая». В Св. Троице нет ничего созданного, Она не имеет в Себе ничего рабского или такого, что было бы привнесено впосл. как чуждое Ей и что прежде не существовало, поскольку никогда не было такого времени, когда бы Отец был без Сына, или Сын – без Духа, но Она непреложна и неизменна и всегда тождественна Себе Самой. Выражая в «Символе веры» исповедание единства Божества, Григорий Чудотворец прилагает наименование «единый» ко всем Лицам Св. Троицы, благодаря чему утверждается одновременно как единство Божества, так и различие ипостасей. Бог – прежде всего «Отец Слова живого, Премудрости ипостасной и Силы, и Начертания вечного, совершенный Родитель Совершенного, Отец Сына единородного» (ср.: In Orig. 36). Наименования второго Лица Св. Троицы Словом, Премудростью и Силой, заимствованные из Свящ. Писания, употреблялись именно в таком порядке современниками свт. Григория Чудотворца (святителями Дионисием Римским, Дионисием Александрийским). Определение Слова как «живого» (или «живого и одушевленного» – In Orig. 39) созвучно с представлением Оригена о том, что Божественный Логос отличен от обычного человеческого слова, которое не имеет реального бытия отдельно от человека (Origen. In Ierem. Hom. XIX 1; In Ioan. Hom. I 23; De princip. I 2. 3).

Свт. Григорий Чудотворец выразил вполне определенное для богословской терминологии того времени учение о Сыне Божием, Его ипостасной особенности, Божественном достоинстве и равночестности с Отцом. Сын есть совершеннейшее, живое и одушевленное Слово первого Ума (In Orig. 39), Премудрость и Сила Самого Отца всего (36), Истина (Ibidem), Единородное и Перворожденное Слово Отца (35). Свт. Григорий Чудотворец стремится выразить идею теснейшего единства Сына с Отцом: Он в Нем есть и с Ним соединен непосредственно (36); Его Сам Отец всего соделал единым с Собой (37). Он – сущий в Отце Бог Слово (38). Равночестность Сына с Отцом проявляется, в частности, в том, что только Сын может воссылать непрестанные благодарения Отцу как за Самого Себя, так и за всех. В отношении к миру Сын – Создатель, Царь, Управитель и Попечитель вселенной, неисчерпаемый источник всяческих благ, Предстатель наших душ и Спаситель. Он один может уврачевать наши немощи. По характеристике Сагарды, если терминология Григория Чудотворца «не отличается богословской точностью не только в благодарственной речи, но даже и в символе, где заметно стремление дать полное выражение своим богословским мыслям посредством возможно большего числа терминов и оборотов, то... его богословские взгляды... не заключают в себе тех отступлений от нормы церковного учения в вопросе о втором Лице Св. Троицы, какие наблюдаются в богословии его учителя» (Сагарда. С. 602–603).

Согласно свт. Василию Великому, на авторитет свт. Григория Чудотворца ссылались неокесарийские савеллиане (см. ст. Савеллий): в письме к Анфиму Тианскому они передают слова Григория Чудотворца из «Диалога с Элианом» о том, что «Отец и Сын, хотя в умопредставлении суть два, однако же в ипостаси едино» (Ep. 210 (202) // PG. 32. Col. 786). Однако такое выражение объясняется скорее следствием нечеткой богословской терминологии III в. (в частности, неразличением понятий «сущность» и «ипостась») и полемическим подтекстом (стремление доказать образованному язычнику Элиану, что исповедание трех Лиц Св. Троицы не разрушает единство Божества), чем предполагаемыми савеллианскими тенденциями в учении свт. Григория Чудотворца. Косвенным свидетельством этого служат др. слова свт. Василия Великого, обращенные к неокесарийским христианам: «Ипостасей не отметайте; Христова имени не отрицайтесь; слов Григориевых не толкуйте превратно» (Ep. 199 (207) // PG. 32. Col. 765). Относительно употребления свт. Григория Чудотворца в том же сочинении терминов «тварь» и «произведение» применительно к Сыну, впосл. используемых арианами (см. ст. Арианство), свт. Василий пишет: «Много найдешь там слов, которые служат теперь весьма великим подкреплением для еретиков, например: «тварь», «произведение» и тому подобные слова; а невежественно выслушивающие написанное относят к понятию о Божестве и многое такое, что сказано о соединении с человечеством» (Ep. 210 (202) // PG. 32. Col. 776).
Сжатым выражением триадологии свт. Григория Чудотворца служит славословие, установленное им в Понтийской Церкви и сохранившееся в ней до времени свт. Василия Великого: «Тебе Богу и Отцу честь и слава с Сыном и со Святым Духом» (Basil. Magn. De Spirit. Sanct. 29. 74; ср.: 1. 3). Против употребления этой формулы в IV в. выступали пневматомахи (см. ст. Духоборчество), видя в ней выражение равночестности Св. Духа с Отцом и Сыном (Ibid. 25. 58).

Свт. Григорий Чудотворец оказал заметное влияние на богословие последующего времени, особенно на отцов-каппадокийцев. Свт. Василий Великий с ранних лет заучивал изречения свт. Григория Чудотворца со слов св. Макрины Старшей (Basil. Magn. Ep. 204 (196)), и подчеркивал, что никогда не изменял понятия о Боге, приобретенного в детстве, но совершенствовал преподанные ему начала (Ep. 223 (215)). Наиболее яркие выражения «Символа веры» Григория Чудотворца утвердились в догматических воззрениях капподокийцев. Свт. Василий пишет: «Ни тварным не называем Духа, Который поставлен в ряду с Отцом и Сыном, ни служебным» (Ep. 251 (243). 4). Свт. Григорий Богослов приводит слова «Символа веры» в 40-м слове: «В Троице... нет ничего рабского, ничего тварного, ничего вносного, как слышал я от одного из мудрых», единая Сила, Которая обретается в Трех раздельно, «не возрастает или не умаляется через прибавления и убавления, повсюду равна, повсюду та же». В 1-м слове его таинственных песнопений учение об ипостасях Св. Троицы построено по схеме «Символа веры» свт. Григория Чудотворца с употреблением сходных выражений (Родитель, великий Отец Единородного Сына, Единственный Единственного). Свт. Григорий Нисский пишет в 5-м письме: «Мы веруем, что к Святой Троице не сопричисляется ничего служебного, ничего тварного». Также его учение о том, что ипостасной особенностью Св. Духа служит то, что Он «неединородно происходит от Отца и является через Его Сына» (Greg. Nyss. Contr. Eun. I 1), воспроизводит слова «Символа веры» свт. Григория Чудотворца. В сб. Doctrina Patrum (VII – нач. VIII в.) «Символ веры» свт. Григория Чудотворца расположен рядом с Никео-Константинопольским Символом веры. Прп. Иоанн Дамаскин повторяет слова «Символа веры» Григория Чудотворца, когда пишет: «Ни Отец никогда не был без Слова, ни Слово без Духа» (Ioan. Damasc. De fide orth. I 13), а в трактате «О Святой Троице» целиком воспроизводит его, не называя имени Григория Чудотворца, как точное выражение учения о Троице, что свидетельствует о высоком авторитете учения свт. Григория Чудотворца в более поздний период.

Сочинения: CPG, N 1763–1794; cобр.: Opera omnia / Ed. G. Vossius. Moguntia, 1604. 2 vol. in 1 [1-е издание творений]; SS. PP. Gregorii Thaumaturgi, Macarii Aegyptii et Basilii Seleuciae Isauriae episcopi opera omnia graeco-latina / Ed. F. Ducaeus. P., 1622 [улучш. изд.]; Bibliotheca Veterum Patrum / Ed. P. Gallandius. Venetia, 1767. T. 3. P. 385–470 [соч., признававшиеся подлинными]; PG. 10. Col. 963–1232; Pitra. Analecta sacra. Vol. 3. P. 589–595; Vol. 4. Р. 81–169, 345–412 [соч., открытые в XIX в., включая фрагм., в т. ч. в сирийском и армянском пер.]; BEPS. T. 17. S. 275–376. 'AqÁnai, 1958; рус. пер.: Творения св. Григория Чудотворца, еп. Неокесарийского / Пер.: Н. И. Сагарда. Пг., 1916, 1996р; Отцы и учители Церкви III в.: Антология / Сост.: Иларион (Алфеев). иером. М., 1996. Т. 2. С. 160–207; St. Gregory Thaumaturgus: Life and Works / Introd., transl. and notes by M. Slusser. Wasch., 1998 (Fathers of the Church; Vol. 98); In Orig.: PG. 10. Col. 1049–1104; Gregors des Wundertaters Dankrede an seinen Lehrer Origenes / Ed. J. A. Bengel. Stuttg., 1722; Gregorius Thaumaturgus Panegyricus Origeni dictus / Ed. I. H. Callenberg. Halae, 1727; Origenes. Opera omnia / Ed. Ch. de la Rue. P., 1759. Bd. 4; Idem / Ed. C. H. E. Lommatzsch. B., 1848п [прил.]; Koetchau P. Des Gregorius Thaumaturgos Dankrede an Origenes als Anhaug der Brief des Origenes an Gregorios Thaumaturgos / Hrsg. G. Krüger // Sammlung ausgewählter kirchen– und dogmengeschichtlicher Quellenschriften. H. 2. Freib. i. Br.; Lpz., 1894; SC. N 148 / Ed. H. Crouzel. 1969 (рус. пер.: Благодарственная речь Оригену / Пер. и предисл.: Н. И. Сагарда // ХЧ. 1912. Нояб. С. 1177–1198; Дек. С. 1321–1341; Творения. С. 18–52); Expositio fidei: PG. 10. Col. 983–988; Caspari C. P. Alte und neue Quellen zur Geschichte des Taufsymbols und der Glaubensregel // Christiania. 1879. S. 1–34 [греческий текст, 2 латинских пер. и сирийская версия] (рус. пер.: Изложение веры // ХЧ. 1821. Ч. 1. С. 235–236; Православное исповедание веры. М., 1830; Творения. С. 57); Epistula canonica: PG. 10. Col. 1019–1048; Routh M. J. Reliquiae sacrae. Oxonii, 18462. Vol. 3. P. 251–283 (рус. пер.: Каноническое послание // ХЧ. 1913; Творения. С. 58–61); Metaphr. Eccl.: PG. 10. Col. 987–1018 (рус. пер.: Переложение Екклесиаста // Пер. и предисл.: Н. И. Сагарда // ХЧ. 1913. Апр. С. 552–561; Май. С. 687–695; Творения. С. 62–79); Ad Theopompum: Analecta Syriaca. Lipsii et Londini / Ed.: P. de Lagarde. 1858. P. 46–64 [сирийский текст] (рус. пер.: К Феопомпу о возможности и невозможности страданий для Бога / Пер. и предисл.: Н. И. Сагарда // ХЧ. 1913. Июнь. С. 833–846; Июль / Авг. С. 993–1003; Творения. С. 80–100; Проповеди: PG. 10. Col. 1145–1190; 1197–1206; Слова иже во святых Отца нашего Григория, епископа Неокесарийского, переведенные с Еллиногреческого языка на славянороссийский Императорской Академии Художеств законоучителем, Краснохолмского Николаевского Антониева монастыря архимандритом Сергием. СПб., 1792; Слово на Благовещение Пресв. Богородицы [1-е] // ХЧ. 1837. Ч. 1. С. 249–262; Слово 3-е на Благовещение... // ХЧ. 1840. Ч. 1. С. 249–259; Гомилетические произведения / Предисл. и пер.: Н. И. Сагарда // ХЧ. 1914. Сент. С. 1035–1053; На Благовещение, 3-я // Там же. С. 1054–1052; На Св. Богоявление // Там же. С. 1058–1064; На всех святых // Там же. С. 1065–1066; На Рождество Христово // Там же. Окт. С. 1197–1209; О Воплощении Господа // Там же. С. 1209–1210; Похвала Пресв. Богородице и Приснодеве Марии // Там же. С. 1210–1213; Похвальное слово. Пресв. Богородице... // Там же. С. 1213–1216; Похвальное слово в честь первомуч. и диак. св. Стефана // Там же. Нояб. С. 1381–1387; Творения свт. Иоанна Златоуста. Т. 2. СПб., 1899. С. 852–857 [3-я беседа на Благовещение]; Беседа в честь Пресв. Богородицы, Приснодевы // Там же. С. 1387–1397; То же // Приб. Церк. Вед. 1896. № 14. С. 495–505; Творения. С. 131–194.

Литература: Ryssel V. Gregorius Thaumaturgus: Sein Leben und seine Schriften: Nebst Übers. zweier bisher umbekannter Schriften Gregors aus dem Syrischen. Lpz., 1880; idem. Eine syrische Lebensgeschichte des Gregorius Thaumaturgus // Theologische Zeitschrift aus der Schweiz. Zürich, 1894. N 11 (4). S. 228ff; Dräseke J. Der kanonische Brief des Gregorios von Neocaesarea // Jahrbücher für protestantische Theologie. Lpz., 1881. Bd. 7. S. 724–756; idem. Johannes Zonaras’ Kommentar zum kanonischen Brief des Gregorios von Neocaesarea // Zeitschrift für Wissenschaftliche Theologie. 37. 1894. Bd. 37. S. 246–260; Певницкий В. Ближайшие сотрудники Оригена в деле церк. проповеди // ТДКА. 1883. № 3. С. 411–441; он же. Св. Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский и приписываемые ему проповеди // Там же. 1884. № 3. С. 339–387; Барсов Н. И. История первобытной христ. проповеди (до IV в.). СПб., 1885. С. 276–292; Weyman C. Zu Gregorios Thaumaturgos // Phil. N 55. 1896. S. 462–464; Koetschau P. Zur Lebensgeschichte Gregors des Wunderthäters // Zeitschrift für wissenschaftliche Theologie. Jena, 1898. Bd. 41. S. 211–250; Brinkmann A. Gregors des Thaumaturgen Panegyricus auf Origenes // Rheinisches Museum für Philologie (новая серия). T. 56. 1901. S. 55–76; Lebreton J. Le traite de l’ame de saint Gregoire le Thaumaturge // BLE. 1906. N 3. P. 73–83; Poncelet A. La Vie latine de St. Gregoire Thaumaturge // RSR. 1910. Vol. 1. P. 132–160, 567–569; Сагарда Н. И. Св. Григорий Чудотворец, еп. Неокесарийский: Его жизнь, творения и богословие. Пг., 1916. СПб., 2006p; Bousset W. Apophtegmata. Tüb., 1923. S. 340 f [«К Филагрию»]; Jugie M. Les homelies mariales attribuees a St. Gregoire le Thaumaturge // AnBoll. 1925. Vol. 43. P. 86–95; Martin C. Note sur deux homelies attribuees a St. Gregoire le Thaumaturge // RHE. 1928. N 24. P. 364–373; Froidevaux L. Le symbole de St. Gregoire le Thaumaturge // RSR. 1929. Vol. 19. P. 193–247; Peradze G. Die altchrist. Literatur in der georgischen Überlieferung // Oriens Chr. 1930. S. 90 f.; Telfer W. The Latin Life of St. Gregory Thaumaturgos // JThSt. 1930. Vol. 31. P. 354–363; idem. The Cultus of St. Gregory Thaumaturgos // HarvTR. 1936. Vol. 29. P. 295–344; Soloview A. Saint Gregoire, patron de Bosnie // Byz. Vol. 29. 1949. P. 263–279; Crouzel H. Gregoire le Thaumaturge et la conversation avec Elien // RSR. 1963. Vol. 51. P. 422–431; idem. Le Remerciement a Origène de S. Gregoire le Thaumaturge // Science ecclesiastique. 1964. Vol. 16. P. 59–91; idem. Gregoire le Thaumaturge (saint), evêque de Neo-Cesaree // DSAMDH. 1967. T. 6. Col. 1014–1020; idem. Introduction // SC. N 148. P., 1969. P. 11–92; Thomson R., The Teaching of S. Gregory: An Armenian Cathechism. Cambr. Mass., 1970; Abramowsky L. Der Bekenntnis des Gregor Thaumaturgus und das Problem seiner Echtheit // ZKG. 1976. Bd. 87. S. 145–166; Шварц Е. М. «Повесть о Григории Чудотворце и идольском жреце» в Усть-Цилемских рукописных сборниках // ТОДРЛ. 1979. Т. 34. С. 341–350; Van Dam R. Hagiography and History: The Life of Gregory Thaumaturgus // Classical Antiquity. Berkely, 1982. Vol. 1. P. 272–308; Esbroeck M., van. Fragments sahidiques du panegyrique de Gregoire le Thaumaturge par Gregoire de Nysse // OLP. 1975–1976; Vol. 5 (7), P. 555–568; The Credo of Gregory the Wonderworker and Its Influence through Three Centuries // StPatr. 1989. T. 19. P. 255–266; idem. Les versions syriaques du panegyrique de Gregoire le Thaumaturge // Aram. 1993. Vol. 5. P. 537–553; Le martyre georgien de Gregoire le Thaumaturge et sa date // Le Museon. 1999. N 112. P. 129–185; Slusser M. The «To Philagrius on Consubstantiality» of Gregory Thaumaturgus // StPatr. 1990. T. 19. P. 230–235; idem. The Main Ethical Emphases in the Writings of Gregory Thaumaturgus // Ibid. 1997. T. 31. P. 357–362; idem. Gregory Thaumaturgos: Life and Works. Wash., 1998 (Fathers of the Church; 98); MacCoull L. S. B. Gregory Thaumaturgus’ Vision Re-Envisioned // RHE. 1999. T. 44. № 1. P. 5–14.

(http://www.sedmitza.ru/index.html?did=39055)